Чужак [= Лабиринт ] - Макс Фрай

На одном из сидений я обнаружил какой-то журнал и радостно в него вцепился. Журнал оказался из породы любимых мною дайджестов. Некоторые любят погорячее, а я в ту пору предпочитал засорять мозги дайджестами — экологически чистый наркотик! Время полетело именно так, как я люблю: незаметно.

Наверное, это выглядит нелепо: попасть в такую переделку и сразу же вцепиться в старый журнал, заедая позавчерашнюю прессу свежими бутербродами. Но так уж я устроен: когда не понимаю, что происходит, стараюсь найти себе какое-нибудь занятие, дабы отвлечься. В повседневной жизни я нередко веду себя как сумасшедший, зато, как только начинаются чудеса, тут же становлюсь психически уравновешенным занудой. Инстинкт самосохранения, очевидно.

Оторвавшись от журнала, я заметил, что за окном светает. Вернее, за окнами. Какая-то струнка внутри меня задрожала, готовясь порваться: два симпатичных солнышка бодро карабкались на небеса из-за горизонтов, каждое — из-за своего. Два рассвета в одном флаконе, или один — в двух? Слева и справа, чтобы ни одному глазу не было обидно.

Нужно было срочно брать себя в руки, поэтому вместо того, чтобы паниковать, я отвернулся от обоих окон, зажмурился, зевнул и попытался поудобнее устроиться на жестком сиденье. Как ни странно, мне это удалось. Сиденье словно бы стало мягче и больше. Я опустил голову на набитый бутербродами рюкзак и заснул. Спал крепко, кошмары меня не мучили. Видимо, демоны, ответственные за мои сновидения, решили устроить перекур. Вот и молодцы.

Трамвайная реальность вообще была ко мне снисходительна. Проснувшись, я обнаружил, что лежу не на жестком сиденье, а на коротком, но мягком кожаном диванчике. Подтянув колени к подбородку, на нем можно было поместиться целиком. Кроме того, откуда-то появился колючий клетчатый плед, почти такой же уютный, как тот, что остался дома. «Как это мило с вашей стороны», — пробормотал я и заснул еще крепче.

К тому моменту, как я пробудился окончательно, салон трамвая стал похож на общежитие для гномов: все сиденья превратились в короткие кожаные диванчики, что меня вполне устраивало. И вообще, перед лицом неизвестности таким замечательным отпуском грех было не воспользоваться! Я много спал, жевал свои запасы, время от времени обнаруживал новые журналы, порой в довольно неожиданных местах: один из них оказался у меня за пазухой, другой был вставлен в компостер, как некий чудовищный проездной талон.

Что касается сюрреалистических пейзажей, вроде удвоенного рассвета, — их больше не было. За окном установилась стабильная темнота. Тем легче было сохранять душевное равновесие.

По моим приблизительным подсчетам, сия идиллия продолжалась дня три-четыре. Хотя кто знает, как текло время в этом удивительном трамвае.

Самой неразрешимой метафизической загадкой бытия я по сей день считаю тот факт, что меня совершенно не тяготило отсутствие уборной. Это, мягко говоря, несколько не вяжется с моими представлениями о человеческих возможностях. Всю дорогу я с замиранием сердца ждал, что организм потребует внимания к его естественным нуждам, и безуспешно изобретал хоть сколько-нибудь гигиеничный выход из этого неловкого положения, однако обошлось.

Финальное пробуждение разительно отличалось от предыдущих. Начать с того, что я был укрыт не пледом, а меховым одеялом. И наконец-то вытянул свои многострадальные ноги. Оглядевшись, я обнаружил, что лежу не в кровати и не на диване, а на очень мягком полу в огромной полутемной и почти пустой комнате. В дальнем конце помещения кто-то тихо и, как мне показалось, угрожающе сопел. Я открыл глаза еще шире, потом неловко повернулся и встал на четвереньки. Сопение прекратилось, но через несколько секунд что-то мягко толкнуло меня в пятки. До сих пор не понимаю, как я тогда не заорал.

Вместо этого я, оставаясь на четвереньках, молниеносно развернулся и… уткнулся носом в другой нос, маленький и влажный. Меня тут же лизнули в щеку. Неописуемое облегчение чуть не лишило меня рассудка. Передо мною было совершенно очаровательное создание: мохнатый щенок с бульдожьей мордашкой. Позже, правда, выяснилось, что Хуф — не щенок, а, можно сказать, матерый зверюга, но его компактные размеры и восторженное дружелюбие ввели меня в заблуждение.

Песик радостно залаял. Вскоре в полумраке спальни материализовался невысокий силуэт в просторной, ниспадающей до пола одежде. Приглядевшись, я понял, что это не мой знакомец из снов. Кто-то другой. Неужели я ошибся адресом?!

— Господин «па-а-ачетнейший начальник» изволит вернуться ближе к ночи, а вас, сэр, попрошу сообщить мне свои пожелания, — церемонно сообщил незнакомец, хрупкий, сморщенный старичок с лучистыми глазами и неулыбчивым тонкогубым ртом.

Это был Кимпа, дворецкий сэра Джуффина Халли. Сам Джуффин действительно объявился вечером. Только тогда до меня окончательно дошло, что невообразимое путешествие из одного обитаемого мира в другой действительно состоялось.

Вот так я и оказался в Ехо, о чем мне еще никогда не доводилось сожалеть — даже в такие дурацкие дни, как сегодняшний…

Пока я предавался воспоминаниям, служебный амобилер под управлением сэра Джуффина Халли уже с полчаса плутал среди роскошных садов Левобережья. Наконец мы въехали на одну из узеньких подъездных дорожек, выложенную, кажется, исключительно из самоцветов. Поначалу я не заметил никакого дома в глубине густых зарослей. «Наверное, сэр Маба Калох — философ и его философия требует слияния с природой. Посему он живет в саду, без всяких там архитектурных излишеств», — весело подумал я и… уткнулся носом в стену дома, почти невидимую, поскольку постройка была скрыта плотной завесой вьющихся растений.

— Вот это маскировка! — восхищенно заметил я.

— Ты не представляешь, насколько ты прав, Макс. Знаешь, почему я сам сел за рычаг этой грешной телеги? Не поверишь! За свою жизнь я несколько сотен раз наносил визит Мабе и всегда был вынужден наугад искать путь в его берлогу. Выучить дорогу сюда невозможно. Всякий раз остается лишь надеяться, что повезет… Маба Калох — непревзойденный мастер скрытности!

— Он от кого-то прячется?

— Да ни от кого он не прячется. Просто людям очень трудно его обнаружить. Это происходит само собой. Один из побочных эффектов занятий Истинной магией.

— А почему ваш дом найти проще простого?

— Во-первых, у каждого из нас свои причуды. А во-вторых, мне еще надо дожить до его лет.

— Вы хотите сказать…

— Я ничего не хочу сказать. Но приходится, поскольку ты спрашиваешь! Орден Часов Попятного Времени существовал… дай-ка подумать… ну да, около трех тысяч лет. И я никогда не слышал, чтобы там менялись Великие Магистры.

— Ох!

Я больше ничего не мог добавить.

Сэр Джуффин свернул за угол почти невидимого сооружения. Там обнаружилась ветхая фанерная дверь, более уместная в студенческом общежитии, чем на вилле Великого Магистра. С тихим скрипом она открылась, и мы вошли в пустой прохладный холл.

Маба Калох, Великий Магистр Ордена Часов Попятного Времени, известный тем, что мирно распустил свой Орден за несколько лет до начала Смутных Времен, после чего умудрился почти исчезнуть из жизни, ни на день не покидая Ехо, этот живой миф ждал нас в гостиной.